Рабочий кабинет Его Королевского Высочества Принца Герберта разве что в части декора, а не функциональности, отличался от прочих рабочих кабинетов "высоких чинов" Великобритании 22-го века. Антикварная мебель, шкаф с книгами, портреты ныне здравствующего Короля и Королевы, обширный стол напротив которого несколько кресел для посетителей. Задвинутые тяжёлыми шторами окна. Молодой блондин в мундире выглядел во всей обстановки "величавой древности" не то, чтобы несуразно, но так, будто... кабинет был предоставлен ему "на вырост". То есть, в большей мере "заради будущих заслуг", а не в связи с нынешними.
Впрочем, подобные мысли были бы ошибочные. Герцог Глостерский владел Кенсингтонским дворцом и всем, что есть в нём, по праву рождения, а не каких-то "трудовых подвигов" и "служебных заслуг".
- Майор, - вежливая, ничего не значащая улыбка появилась на губах Принца. - Без заглавных букв, - разрешающе кивнул он шефу полиция, позволяя обращаться к себе по простому, то бишь - "сэр".
Двоюродный племянник Его Королевского Величества Говарда медленно встал с кресла и слегка наклонился вперёд, протягивая правую руку словно для рукопожатия. Вот только это не было приглашающим жестом "поздороваться по настоящему". Одетая в белую перчатку правая ладонь Гербета сжалась в кулак на слове "Фантом", на появившийся прямо над лакированной красноватой поверхность стола голограмме плаката обнаруженного на Голден Стрит.
- Что вы можете сказать по поводу преступления, оскорбляющего Короля, Отечество и Нацию? - ткань перчатки на руке Его Высочества, сжатой в кулак, видимо натянулась и, казалось, ещё секунда, и она лопнет, оставляя некрасивую "трещину-разрыв, сочащуюся нитками" на белой ткани.
Его Высочество, так и не разузнав, кто же именно протолкнул стоящую у дверей женщину на пост шефа полиции Лондона, в принципе старался не слишком её беспокоить, тем более что прямой иерархической соподчинённости между мэром и главным копом не существовало... хотя, конечно, Герберт имел право в любой момент потребовать у Сони отчёт о действиях и проведённых мероприятиях.
"Чудные парни эти... из Сопротивления. Думают, если у Британской Власти появится одним предметом ненависти больше, это как-то послужит к нашему смягчению и посвящению? Наивное заблуждение..."
Взгляд зелёных глаз Принца пробежался сквозь голограмму плаката с угрозой по фигуре майора Райс.
- Но сначала я скажу вам, что известно об этом преступлении мне... - молодой человек сделал паузу, фальшивая великосветская улыбка коротко изогнула его губы. - Ни-че-го. И мне бы хотелось знать, почему же мне до сих пор об этом ни-че-го неизвестно.
Сжатое в правом кулаке слово "Фантом" было освобождено от хватки, когда мэр сел обратно в своё кресло, небрежным жестом отодвигая плакат в сторону, к левому краю стола, так, чтобы у него с женщиной был прямой зрительный контакт.
- Неудовлетворение, мгм, Высочайшее неудовлетворение может вызвать отсутствие чётких данных по данному плакату. Теперь уже лондонцам предлагается убивать лондонцев. Уверен, подобный совет приведёт в восторг известные радикально настроенные слои населения. Впрочем, не слышал, чтобы террористы подавали хоть раз за всё время со своего появления какие-либо другие советы, кроме "побольше взрывов и жертв!"
"В чём лично я нахожу мало удивительного. Не за глубокомыслие им платят и оказывают покровительство".
- Если они кого-то выберут и действительно убьют, необходимо, чтобы официальные документы свидетельствовали о несчастных случая. Если это будут простые и мало известные граждане, конечно же. В противном случае этим будет заниматься не полиция...
Блондинистая голова чуть качнулась, указывая на одно из кресел напротив стола.
- Присаживайтесь, майор. И... рассказывайте. Обо всём, что собираетесь сделать по поводу данного плаката.

Отредактировано Herbert Wilder (2011-04-23 17:26:41)

Ответ про Министерство информации, как главный источник дезинформации для населения, Его Королевскому Высочеству не слишком понравился. Человеком мягким Герберт не был и привык в Королевском ВМФ к тому, что у одного исполнителя есть только один непосредственный начальник, а потому "изгибаться и юлить" подчинённому без толку, поскольку если непосредственный командир говорит "делай", надо делать, даже если "дело" не имеет прямого отношения к твоим должностным обязанностям. Лондон же - и все его городские службы (включая полицию) обеспечивающие жизнедеятельность мегаполиса - о увы, был не так прост, как фрегат "Венценосный".
У блондина и без строптивости майора Райс было полно проблем. Начиная от гневных речей его противников в Палате Лордов (про своих оппонентов герцог Глостерский повторял часто только одну фразу: "Они мне жалуются на пробки на дорогах и дополнительно взимаемые в столице налоги - как своей жене. Разве я виноват, что у них в личной жизни проблемы и им некому, кроме меня, разумеется, выговаривать свои глупости?") и заканчивая... да всё тем же Сопротивлением.
Короткий спич Сони об утреннем комендантском часе на пару мгновений, пока Принц не сообразил, чем это ему грозит, вселил в него некоторую надежду. Совет был, конечно же, хорош. Настоящий такой совет профессионала и правильного человека, эдакое честное решение, честное заявление: "Власти запрещают ходить по улицам всем лондонцам, так как вы можете увидеть что-нибудь ненужное и выявляющее недоработки властей города". Но - что за досада! -  когда бы честные поступки годились в Британской политической жизни - право, какие тут могут быть сомнения?! - тогда бы Англия не прикрылась "железным занавесом" от всего мира.
Герберту было нужно, чтобы шеф полиции сказал что-то вроде: "При попытке к бегству с места преступления были убиты двое вешавших плакат. Свидетелей опрашивают". Тогда бы и сам мэр Лондона был доволен, и в верхах были довольны, и граждане бы были довольны. Всё остальное - мелочи.
Имеет ли смысл попытка перетащить поправляющую свою причёску в кресле напротив и задумчиво в очередной раз разглядывающую голограмму плаката с посланием женщину в свой лагерь? К собственной досаде Принц притащил майора в свой кабинет раньше, чем продумал этот вопрос.
- Нет, не будем возводить такую уродливость, как запирать граждан в их жилищах и на рабочих местах, в ранг правила. По крайне мере, гхм, с утра. Хватит и обычного вечернего. И, пожалуй, не стоит разводить суету, ставить дополнительные кордоны полиции к уже имеющимся вокруг... жилищ высокопоставленных чиновников.
" Пусть сами разбираются, ублюдки. Даже недурно будет, если прикончит пару провонявших е...лей, коррупцией и алкоголем п...сов. Тех, которые мне смету за любое здание завышают в два раза, скоты. Да и в конце концов, что такое три человека? Ничего грандиозного... Будут они или их не будет".
"Борьба с породой", "сопротивление породе" - были тяжким бременем, которым молодому аристократу постоянно приходилось заниматься если не наедине с собой, то хотя бы в вопросах "государственного устройства". К несчастью, блондину не всегда удавалось победить черствость и наплевательское отношение к "личности", а также "чужой продолжительности жизни".
- К вечеру мне нужны результаты внутренней проверки полиции по факту того, кто вешал плакат, кто наблюдал за камерами, установленными на Голден Стрит и почему не был подан своевременный сигнал о данном преступном акте.
На тонких губах Его Королевского Высочества появилась кривая улыбка. Словно хотел добавить: "Прежде чем за Королём следить, за своими подчинёнными уследи". Молодой человек поднялся из кресла, сделав разрешающей жест "сидите" в адрес Сони. Обойдя стол, он взял с края её очки и встал так, чтобы загораживать от неё голографический плакат, сверху вниз смотря на майора.
- Вполне резонно усилить патрулирование, впрочем. Думаю, расквартированные в частях рядом с Лондоном солдаты для этого в самый раз. К обеду, пожалуй, стандартная схема совмещённых дежурств должна уже вступить в полную силу. Свяжетесь с военными сами. Впрочем, через час уже будет готов приказ.
Соня Райс на шахматной доске политических фигур была фигурой неизвестного Герберту в лицо игрока, и, как следствие, ему показалось беспечно отвергнуть все её предложения. Мало ли, кому, при каких обстоятельствах и в каких фразах она потом "мило проболтается" о том, что она нашла необходимым предложить мэру Лондоно в качестве "средств предвосхищения террористических актов"?
"Пусть думает, что хоть что-нибудь значит. Тем более, что солдатне всё-равно нечем шибко заняться".
- За себя не переживаете, майор? - неожиданно усмехнулся Принц, взвешивая на ладони её тёмные очки. - В происшествии со взрывом дворца были задействованы гораздо более высокие чины, чем мы с вами. Так что этот глупый плакат самое то - нам показать способность плодотворно сотрудничать и принимать взвешенные решения, не так ли?

Отредактировано Herbert Wilder (2011-04-25 04:31:56)

Его Королевское Высочество не потрудился посторониться, когда шеф полиции протиснулась мимо него к его рабочему столу. Мог, пожалуй, схватить её за локоть, приказать заткнуться/выметаться/"делать, что говорят", но решил, что пока - не стоит; пожалуй, пусть будет немного попустительства; отчего бы не сделать вид "милашки" (с причмокиванием), который может войти в положение молодой женщины, впавшей в рабочую ажиотацию; почему бы и не забыть обратить внимание на то, что его рабочий кабинет - это его рабочий кабинет, а не её, и если каждый человек, с которым Принц встречается и которому отдаёт какое-либо, даже самое пустяковое, приказание, вздумает выполнять свою работу на его компьютерах... ни к чему хорошему такое не приведёт.
Часть лекции об электронных системах безопасности полицейских баз данных герцог Глостерский прослушал, всё ещё стоя спиной к Соне, соизволил обернуться молодой блондин только после извинения, вслед за которыми шеф полиции... с лёгким щелчком придала одному из пальцев на одной из своих руку пару лишних миллиметров. Губы мэра Лондона округлились в немом "Оооо", пока он не вспомнил, что если он - "герой-морской офицер", то майор Райс - "герой-детектив". И, кажется, больше всего героизма приходится на её правую, искусственную руку.
Двукратное повторение сообщения: "Данные отсутствуют" - скорее оказались подтверждением неприятной догадки, вторым звеном в цепи паршивых происшествий за утро, чем неожиданностью... или сенсацией. Люди, умудрившиеся подорвать крыло в резиденции Королевской четы - должны и даже таки обязаны уметь прекрасно обращаться с электронными базами данных и "закрытой за семью печатями" информацией. Полицейская сделала шаг назад, принц же, наоборот, сделал шаг вперёд, оказываясь точнохонько за её спиной.
Удивление или же возмущение чем-либо, распространяющееся сверху вниз по иерархической лестнице, плохо тем, что массам, находящимся на нижних ступеньках, неоткуда ждать "уверенности в завтрашнем дне", вразумления и успокоения. Принц Герберт не считал (и не нашлось бы во всём мире человека, который бы его считал) себя мечтателем или романтиком, далеко опередившим свой век, наоборот, перед ним, как перед чиновником, государственным человеком, остро стояла необходимость "устраиваться" и - ещё острее - подленькое "договариваться". Молодой человек пока не приобрёл большую известность в Британии, но только по той одной причине, что политик в современной, 22-го века, Англии, получал известность... только известного рода. И заключалась она в том, что все знают подобную личность как "борца с самыми необходимыми чаяниями и желаниями народа". Конечно, официально это называется и восхваляется/одобряется вовсе по другому, на деле же выходит не то, что консерватор, а уже цельный ретроград.
И, при стремлениях к такому будущему, при постоянной необходимости оборонять себя от нападок за любое движение и шевеление пальцем в финансовой или экологической политике Лондона, ещё теперь... следить за душевным равновесием Сони Райс, неизвестно за какие заслуги назначенную шефом полиции?
- Внутреннее расследование, майор, - неохотно Его Королевское Высочество вышел из-за спины женщины, устраиваясь обратно в своём кресле. - С фамилиями тех, кто имел доступ к базе данных, права на удаление или исправление записей, даже простого просмотра. С графиком дежурных, то есть ответственных за наблюдение за камерами на улицах. С показаниями отечественных за участок Голден Стрит о прошедшей ночи. С рапортами патрульной службы, ходившей в том районе. Со сведениями. По плакату - где сделали чернила, где сделали бумагу, в конце концов, если кровь - настоящая, определить, чем питалась жертва. Где жила. Ну, вы в курсе. И за вашей подписью. Сделаете?
Почти даже приветливый взгляд зелёных глаз упёрся в лицо женщины напротив.
- Любая революция, запрещённое, право, слово, кхм, непобедима лишь до тех пор, пока никому неизвестно, что она вовсе существует. А, как только выходит на свет, тут же уловима за руку.
"В конце концов, перевешаем всех подозрительных".
- Останетесь на чашечку чая? - герцог Глостерский слегка приподнял белёсые брови, протянув левую руку к панели с внутренней связью, на случай необходимости отдать распоряжение прислуге.
"Хотел бы я знать, как смерть троих "неких" что-либо прибавит либо же что-либо убавит от народного понимания Свободы..."

Отредактировано Herbert Wilder (2011-04-26 18:58:45)

"Деликатный компромисс? - рассеяно подумал Принц, наблюдая, как майор Райс выходит из его кабинета, чтобы сделать свои звонки. - А потом вернётся. Как к себе самой, туда-сюда. Туда-сюда, - характеризуя поведение Сони, Герберт качнул головой из стороны в сторону. Туда-сюда. - И в полиции у нас молодая кровь. Присмотревшись, у нас много где стараются сменить хищных негодяев... или тех, кто хорошо знаком с нравами нашего дворца: особенно в той части, где легче все предаются преступлениям поддавшись жажде власти".
В среде "высоких персон" лучше было не знать ничего и никого никак кроме как по обёртке... или выставляемой на показ обложке. Стоит копнуть глубже, и выясняется, что в слух говорят тацитовское: "Я предался разврату, чтобы прослыть человеком утончённым", а на деле - просто не могут прожить и дня без того, чтобы не засунуть другому парню под хвост. А ещё была толпа "Надгосударственных Сократов", каждый из которых получив в руки кусок бюрократической машины, в свободное от выдумывания разнообразных отговорок (докладных записок) - снимающих с него обвинения в чём-либо и перевешивающих вину на других - время размышляли "обо всём, но и немного о себе". Вся беда подобных людей заключалась только в том, что всё же коррупция кое-как, как-никак(!), да каралась. И потому их тихое, мирное и "любезное" дело составления небольшого (или "по вкусу") состояния разнообразными методами иногда выливалось в уродливые истории с надписями "преступление, приговор" и так далее.
"Да все - "милые", кто в Лондоне вообще не "хороший человек"? Один я, разве. Не вхожу в положение и требую работать. А надо с душой, с подарками, любезностью, обещать приглашения в Букингемский дворец и прочие "милости Короля" прочить. Все будут ботинки лизать. Даже снятые с ног и стоящие в совершенно не той комнате, где нахожусь я".
Пальцы Его Королевского Высочества наконец нащупали кнопку вызова слуг:
- Чай. Для меня и мисс Райс.
Принц отключил голограмму плаката, а потом и вовсе закрыл все работающие мониторы, приводя кабинет в состояние "девятнадцатого века", без всяких "цифровых" выкрутасов.
- Поговорили? - любезно поинтересовался, словно не видел, как шеф полиции уселась в кресло с, кажется, чувством выполненного долга.
Герцог Глостерский предпочитал свои собственные решения, и, небольшая доля паранойи была ему вполне свойственна, как человеку, не терпящему когда "делают не так, как он сказал". А потому то, что Соня вышла из кабинета для "рабочего общения", после того, как самостоятельно рылась в полицейских записях было... подозрительно, удивительно, настораживающие, наводяще на мысли, странно... и всё это - всего-лишь как минимум. Впрочем, это, пожалуй, вопрос на другой раз. Сейчас, до того, как заварится чай, самое то - предложить пару должностных взяток. "Не нуждается ли в чём Лондонская полиция, чем могут помочь горожане и бюджет Лондона?" Впрочем, и для взятки было - рано. Или как?
- У вас головокружительная карьера, майор, - зелёные глаза Его Королевского Высочества неотрывно смотрели в лицо женщины. - Многих удивляет и, наверное, возмущает. Я вас немножко понимаю, - улыбка, которой блондин одарил Соню, безусловно, была из разряда "понимающих".
"Но не до конца. Пусть я моложе. Но я член Королевской семьи. Принц, герцог, пэр, претендент на престол. А вы - никому непонятная простолюдинка... Что за ... ? Спрашивается".
- Вы молоды, и уже такой высокий пост. Думаете, сможете стать Министром Внутренних Дел?
"Может, не такой плохой ход, а, Величество Гови Первый? "Пусть кто-то из народа душит народ, разгоняет демонстрации и заключает под стражу, а не человек с шестью именами и тысячелетним генеалогическим деревом".
- Не забудьте тогда бывшего готовым оказать вам содействие мэра столицы, - уголки губ Герберта чуть дрогнули, видимо, он сдержал, как мог, злой, саркастичный смех. - Не будем говорить, что мы с вами в какой-то сложной или неведомой ранее никому ситуации "возмущения граждан" и "провокаций в адрес власти". И раньше будет, и после, не в обиду ни вам ни мне, будет. Все эти ненормальные, пикитирующие в одиночестве государственные учреждения или резиденции королевской четы. И подобные им... Может, вы находите, что город может оказывать больше внимания собственным правоохранительным органам? Лучше вовремя предупредить происшествие силами полиции, чем потом выставлять на каждом перекрёстке БТР с солдатами. Не так ли?
Хотя ежемесячно, а то и еженедельно все главы всех городских служб отчитывались в общем (совещательном) порядке либо лично перед ним, однако всё же это всего-лишь "проволочки и задержки", а не "слова правды". Тет-а-тет всегда проще чего-нибудь попросить, намекнуть или предложить. Тем более уж когда и предлагают "выступить".
"А вдруг вернёмся к вопросу об утреннем комендантском часе, который я уже отверг? Что же. Даже занятно будет. Как систематическая мера - почему нет. Но как "эксклюзивный случай" - наверняка нет".

Отредактировано Herbert Wilder (2011-04-28 02:55:22)

Его Королевское Высочества с вежливым выражением лица слушал ответы шефа полиции. Из ответов майора Рейс следовало... что Принц задаёт вовсе и совершенно не те вопросы, ответы на которые хочет услышать, а Соня, как честный человек, отвечает на то, что у неё спросили. По другому между придворным и полицейским, наверное, и не могло выйти, если бы только Герберт не переборол консервативные навыки "спрашивать в обход", не "вопрошать", а "интересоваться мнением". И мнение женщины напротив о себе было, в целом, таково: "Я работаю. Справляю. И буду расти как профессионал".
"Да что ты?.. - герцог Глостерский переменил улыбку с вежливой на ободряющую. - Славная страна, Англия. Славные люди - англичане. Если думают, что не готовы, так и скажут. А ведь могла бы и сказать, что может и мечтает в ближайшее время. Впрочем, может она боится, что я донесу и её снимут? Тогда честь и хвала осторожности. Жалко только, что меня - подозревает, мха-ха-ха-ха".
- Сколько у вас подчинённых, майор?
Раз уж блондин оказался один на один с шефом полиции, то он был намерен навести её на все возможные мысли о её положении, или хотя бы заметить в её глазах отблеск того, что она и сама о себе "думает в нужном направлении". Действительно. У Сони был весьма чётко очерчены социальные обязанности - смысл работы и правоохранительных орган понятны каждому в стране. Это не какой-то четвёртый заместитель по правовым вопросам Департамента по надзору в сфере природопользования графства Норфолк. Людям, тем простакам, что населяют Великобританию, нравится всё понимать в собственном государстве и его государственных людях. По этой же причине Его Королевское Высочество, будучи мэром Лондона, не снимает военного мундира, предпочитая создавать образ "решительного офицера", а не "гражданского служащего".
- Около сорока тысяч? Включая вольнонаёмных, бухгалтеров и иже с ним или же только полицейские со значками? - белёсые брови аристократа чуть приподняли, а взгляд прошёлся сверху вниз по "закованной" в форму фигуре напротив.
В тоталитарном государстве не важно, кем (или каким) самому себе кажется человек. Важно было только количество власти, которое у него есть, и вектор, который он может этой власти придать. В самом начале беседы майор с ходу отказалась "фальсифицировать данные", так что нет ничего удивительного в том, что молодой мэр Лондона теперь пытался выяснить, что же она вообще за "фруктовая ягода" такая. И куда, в какую точку (кем подсказанную?) она, эта женщина, готова приложить всю информационную или, не дай Бог, вооружённую мощь лондонской полиции? Уж точно не туда, куда бы хотелось Его Королевскому Высочеству. Что удручало.
- Входите, - чуть повысив голос, разрешил Герберт слугам, в чём, впрочем, не было необходимости, поскольку те - всё-равно не услышали из-за плотно закрытых дверей, шумоподавляющих материалов и прочих "нанотехнологий", защищающих кабинет герцога Глостерского от прослушивания. Но - "повысить голос разрешая", это ведь славная традиция. - Пожалуйста, угощайтесь, - лёгким движением головы отпустив замеревших за креслом Рейс, после постановки подноса с чаем, чашками, несколькими сандвичами и крекерами, слуг.
- Предупреждая ваш встречный вежливый вопрос, простите мне эту слабость, скажу, что Его Королевское Величество и Её Королевское Величество замечательно себя чувствует последние дни. А как Ваша сестра, мне кажется, мы с ней встречались на приёме в честь вашего назначения? - нельзя же, и в самом деле, прямо уже теперь и за чаем обсуждать такие посконные вещи, как подчинённые, как террористы, их количество, действия и "Как спасти Отечество?"

Отредактировано Herbert Wilder (2011-05-05 07:52:49)

Принц вежливо улыбнулся, не потому что было смешно или забавно, а потому что у него не было других манер. Конечно, будучи женатым человеком, с почти годовалой дочерью, Его Королевское Высочество поступил весьма... малоприлично и ввёл Салли Райс в более чем интересное, чтобы не сказать непристойное, положение своим приступом любвеобильности.
- Мне жаль, - блондин с едва приметным чуткому ухо звяком поставил кружку на блюдце, сцепляя ладони в замок и кладя их на стол перед собой, загораживая чашку. Серьёзным взглядом зелёных глаз смотря на неприятную ему усмешку майора.
Не могло быть и речи, чтобы от связи с герцогом Глостерским фотограф газеты "Лондон+" получила какие-либо значительные преференции в жизни. Не могло быть и речи о том, чтобы все знали Салли как "фаворитку" или "любимицу" Герберта и, в соответствии с этим, по необходимости или "по кривоте душевной" искали бы через неё подхода к Принцу и его положению в обществе, тем самым "оказывая честь дому Рейс визитами, приглашениями и восхвалением" - как ни "неприлично" было подобное положение, если не стремиться к нему самому, всё же это было "Положение", с которым необходимо было бы считать любому, своеобразное "престижное грехопадение". Не могло быть и речи о том, чтобы Его Высочество хотя бы не запрятывал эту связь куда и как можно глубже, так, чтобы о ней никто кроме него и очень узкого круга людей не знали. В конце концов, мэр Лондона, несмотря на высокий социальный статус, держался ещё слишком непрочно сам по себе, фактически, одной лишь милостью Их Величеств и репутацией... уравновешенного человека "без досад и страстей".
- Вы хотели прибавить какую-нибудь просьбу или угрозу после подобного всеподданейшего доклада? - белёсые брови приподнялись, в улыбке на губах молодого человека появились виноватые "нотки".
С момента как Его Королевское Высочество Принц Герберт Великобританский предпочёл (или всё же "совместил"?! Тяжело высчитать меру "страстности" скрытного) телу породистой и аристократичной герцогини Глостерской, своей супруги - внешность и обаяние Салли Райс, прошло не более недели, может, дней восемь или девять. Был ли блондин доволен произошедшим? В некоторой степени. Удовлетворён? Так же в некоторой степени. Он считал, что такая вещь, как "эстетически прекрасное" существует вне зависимости от вкусов времени и людей вокруг, дурных и хороших. Более того, "эстетически прекрасное" имеет самостоятельные полномочия и не обязано соответствовать фантазиям и выдумкам, или, как говорят "мнениям" (бесконечному разнообразию личных вкусов), кого бы то ни было. Даже его собственным. В результате... что ж, в результате шеф лондонской полиции сидит напротив него и разве что в открытую не потешается на романом своей младшей сестры.
- Боюсь, не могу сказать вам ничего ободряющего в данном вопросе. Между мной и вашей сестрой нет никакого иного общего знаменателя, кроме места обитания... пожалуй. - он не был уверен, соврал или не соврал, и зачем вообще сказал подобную чепуху и пустяк, только чувствовал холодную безнадёжность и лихорадочную раздражительностью, смешивающиеся в душе. - В смысле того, что можно показать на людях, конечно же. Понимаете?
"Ну, допустим, что же, что разврат. Допустим, предался ему, и, допустим, совершенно так же, как ему предаются люди простые, беспутные, умные, безработные или же успешные. И, пожалуй, по тем же самым причинам... по которым вообще такие дела совершаются мужчинами. Не знаю".
Расцепив ладони, блондин поднял левую ладонь к лицу и потёр большим пальцем переносицу, слегка хмурясь. Фантом, плакат, скверная работа дорожных служб, коррупция, доносы, инквизиция и Церковь, Бог и Король... кого угодно задавят подобные обстоятельства и заставят вылезти за рамки теории "насущной жизни", поискать другого "жизненного начала", что ли.
"И эта не удержала язык за зубами?!" - для любовника, не знающего, кто любимый писатель или композитор, или даже какая любимая книжка у его любовницы, Его Королевское Высочество порядочно разозлился на "бестолковость" им же самим (в рамках "эстетически прекрасного", мхе-хе-хе) выбранной женщины.
- Будем исходить из реального положения дел и стратегических задач. Если это вскроется - никто не будет смотреть, до или после вашего назначения появился роман у младшей сестры свеженазначенного шефа полиции с мэром Лондона. Да и мне не нужны проблемы с многочисленной роднёй моей супруги. У её отца более чем хорошие позиции в Палате Лордов, к тому же, он имеет большое влияние в Вооружённых Силах...
"Я и тебя с собой на дно утащу, если начну тонуть. Никакие шлюпки не помогут".
- Поэтому, - убрав руку от лица, взяв себя в руки, Принц коротко обозначил улыбку, снова берясь за чашку с чаем. - Постарайтесь внушить своей сестре, что она не должна...
"Да уж если она с женатыми мужиками спит, хрен ты её убедишь не трепаться. Хорошенькое, ...дь, дельце!"
Кружка грохнула об блюдце, чай потёк по столу, а в пальцах Его Королевского Высочества осталась изогнутая фарфоровая ручка, сам же молодой аристократ вскочил, тяжело втягивая воздух носом.
- Да и вы, впрочем, тоже, - бросив отломанную дужку, Герберт сел обратно.
"Если ещё не успели немножко порадовать своих покровителей такими забавными известиями".
- Но, пожалуй, больше всех не стоило мне, верно? Мха-ха-ха-ха... - рассмеялся он злобно и смеялся довольно долго, не в силах прекратить.
Принц пока что был тем, что называют в Сопротивлении "тираном" или "деспотом" не по силе или мощи, а только по рождению и положению, поэтому иногда даже он мог потерять чувство равновесия. Тем более, что его действительно обидело легкомыслие Салли в вопросе их отношений.

Движение майора Рейс, когда она перегнулась через стол, чтобы врезать ему, раскрыло Принцу о ней больше (фактически - всё, что в ней было), чем если бы он трижды внимательно прочёл её биографию и заслушал мнения всех соседей, живущих в её доме. Одно из фундаментальных правил тоталитарного режима - беспрекословное подчинение, эдакий абсолютный принцип государственного устройства. При таком положении дел не важно с кем ты разговариваешь, потому как если ты в главенствующем положении, то ты разговариваешь не с кем-либо - как с человеком или личностью - а беседуешь с "местом", с "должностью", с "к вашим услугам" или же по крайне мере с молчаливым терпением, сносящим всё, чтобы ты ни заявил. Даже если ты спишь с сестрой или иной роднёй этой "должности".
Соня Рейс, будучи простолюдинкой, и десяти дней не пробывшей шефом полиции, посмела выказывать Его Королевскому Высочеству характер и нравы, выставляясь и ведя себя как "человек достойным".
После подобного Герберт отмерил ей от силы и в самом лучшем случае - полгода на её нынешнем рабочем месте, в худшем, меньше квартала. Мир высоких должностей жесток и бесчеловечен. Если у кого-то кресло на этаж выше, то ты должен приползать чуть не на коленях, бормоча о том, какой великолепный блестящий зад у министр или главы департамента, и обещая, что он будет блестеть ещё больше после твоих поцелуев. Приползать, конечно, не с одним лизоблюдством, а ещё и с пользой. С вопросами: "Давайте сделаем тендер под фирму вашего племянника?", "Я слышал, что у вашей родни интересы в ...", в конце концов, с элементарным, банальным и даже классическим "заносом". Деньгами, которые ты собрал со своих подчинённых. Ну, или которые они сами принесли тебе, чтобы оказаться на "лучшем участке работы".
"Впрочем, она ведь у нас "тёмная лошадка", верно? Ещё неизвестен её собственный покровитель, щипающий её самодовольную тугую задницу. Впрочем, подобную вещь нельзя оставить "в секрете" долго. Месяц, два. Потом по нашим любимым "теневым финансовым потокам" всё будет видно, как на ладони. Куда и в чей карман идут деньги полиции, или же, наоборот, из чьего кармана поддерживается "честная и горячая майор Рейс", правда?"
Мобильник майора проскользнул по столу в направлении блондина. Внимательный взгляд зелёных глаз упёрся в небрежно кинутую в его адрес вещицу. Будь там даже фотография реального лица Фантома со всей роднёй - было ниже достоинства двоюродного племянника Короля Великобритании брать столь брезгливо поданную информацию. Принц протянул правую руку и, уперевшись указательным пальцем в край мобильника, отправил его в обратную поездку по столу к хозяйке.
- Не считайте это зловещим жестом. Но, в конце концов, это ведь ваши должностные обязанности, майор Рейс, - Его Королевское Высочество дружелюбно улыбнулся дамочке с характером. Каждый день Герберт играл "на придворных подмостках", зачастую с актёрами на голову или две выше, чем он сам, так что более или менее быстро надеть привычную маску не составило дня него труда. Трудно было сдержаться. В первый раз. - Вы правы, я поддался влиянию момента. Дурная привычка нашего века, привитая церковниками. Всё превращать в предмет спора, поучения или наставления. Я не ставил ваши профессиональные или личностные качества под сомнение. По-настоящему, по крайне мере, если вы понимаете... - взгляд молодого мэра Лондона с любезным выражением остановился на лице Сони. - Не представляю, как полководцы древности умудрялись в молодые годы быть обходительными со всеми, или, по крайне мере, оставлять по себе такую славу в веках. Спонтанность и порывы сильно портят подобное дело. Уж по крайне мере давайте не будем находиться в оппозиции друг другу касательно рабочих вопросов?

Отредактировано Herbert Wilder (2011-05-09 19:35:18)

Его Высочество, прежде чем начать читать сообщение на поданном во второй раз телефоне шефа полиции, с любопытством пронаблюдал за тем, как Соня Рейс убирает осколки. Её и его действия невольно навели Герберта на мысль: "Недоделанная, остановленная на полпути революция - одни пустые и простые разрушения. Дело не слишком великое".
Сведение о том, что на столе любимца Королевской Четы, светила английских подмостков, найдена угроза с тем, что его собирается посетить Фантом, неприятно поразило Принца. Чуть больше неприятно, чем какая-то полуликующая надпись от Салли в заголовке сообщения в стиле "Обнаружено на столе у управляющего".
"И что она делает по утрам у этого патлатого засранца, славящегося своим лёгким поведением и пристрастиями к чему угодно, кроме... - блондин чуть нахмурился, собираясь уже отдать телефон обратно Рейс-старшей, когда устройство завибрировало в его руках. - Так-так, - вторгнуться в частную переписку, в личную жизнь сестёр оказалось неожиданно занимательным делом. Всё ж таки он был параноик. Совсем чуть-чуть. - Да что ж такое-то".
Кабинет герцога Глостерского на короткий момент заполнился громко-вопиющим гласом Рейс-младшей, призывающей старшую срочно смотреть телевизор.
"Интересно они рабочее время проводят. Обе".
Раньше, чем Соня забрала обратно свой телефон, тем более, очевидно майор отвлеклась на "Беды Отечества", мэр Лондона спешно "выстучал" на гладкой поверхности аппарата сообщение и отправил его любовнице. А затем, как так и надо, положив чужой телефон у себя под правую руку, подальше от шефа полиции, озаботился тем, чтобы включить голографическое изображение передающегося на центральном экране в Лондоне.
Тонкие пальцы Принца слегка дрогнули, когда он согнул их, но только первые две фаланги, так, чтобы упираться в гладкую поверхность стола ногтями.
- Долго они намерены это транслировать, интересно мне знать? - техники, контролеры, наблюдатели, кто ещё отвечал за центральный лондонский экран и, интересно, в связи с чем они не реагировали на происходящее оперативно. - Мораль трущоб, - прокомментировал происходящее Его Королевское Высочество. Выжженную ли надпись "педофил" на одетом в рясу мужчине? Или действия Фантома?
"Сдаётся мне, для страны набитой мешками рассудительности и консерватизма, у нас слишком много развратников. Принцы, священники, мха-ха-ха-ха".
- Когда его найдут. Надеюсь, он ещё будет жив. Тогда затрут, заштопают, нанороботами избавят от следов ожога и отправят работать туда, где работал. И он ещё сегодня же скажет, что не попадал в такую переделку, а это всё электронная подделка.
"А как быть? Заявить, что ли, на всю страну - спасибо, неизвестный, этот старик больше не будет драть маленьких девочек или сувать маленьким мальчикам под хвост? С... ...дь!"
Герберт не потрудился "думать про себя", по крайне мере, не каждую мысль. Раз уж майор Рейс попала на большую и сложную должность, ей стоило с ходу готовиться к тому, какими лживыми, изворотливыми, коварными, лукавыми, бесчестными, достойными презрения и при этом сохраняющими высокомерие, грубость манер и весь спектр корыстных побуждений могут быть... правители Великобритании. И, конечно, лорды, пэры Англии, могут быть неповторимы в притворстве.
- Сколько нам на это ещё смотреть, - повторил, но без вопросительных интонаций, свой вопрос минутной давности Принц, сводя белёсые брови к переносице. - Итак. Дериан Игнациус Р... Ролан. Рональд, м-м-м-м-м. Рональд Мак-Алистер, - лупящий безумный, перепуганный, отчаянный взгляд с экрана мсье Бен был "закрыт" и на голограмме появилось личное дело гражданина Мак-Алистера, в том виде, в котором оно хранилось во всех гражданских службах и в той открытой информации, которую было достать проще всего. Впрочем, Герберта не интерисовало ничего, кроме полного имени. - Не намерен отнимать ни единого дюйма роста этого великого гения, который так нравиться Королю и Королеве, - сказал так, что ясно, и в грош на самом деле не ставит надменного шотландца. - Однако же, надо признать. Что плакат и смерти - проблема, допустим. Прилюдный, массовый показ беспричинных пыток священника - проблема уже серьёзная. Более чем. В этой стране только у некоторых органов есть законом установленная функция и обязанность "карать". С применением телесных включительно...
"Но уж прямая угроза этому типу с рук не сойдёт. Почему-то, я думаю, что именно нам с майором, а не Фантому".
- Гордость Лондона в плане культуры, управляющий национальным театром. Недурная первая цель у этого Фантома. Да ещё с таким наглым заявлением. Он что, Фантом, пытается взять чужую славу напрокат, что ли?
Люди тупы. Это аксиома. Подданные ещё хуже людей. А уж если бы Его Королевское Высочество спросили в стиле "Что вы думаете об народе английском?", то он бы не то что плюнул, а как-нибудь со всем возможным коробящимся презрением пустил слюну через передние зубы и ещё сапогом растёр. Более того, чтобы ни происходило с народом, в народе, с жителями города и страны - пока они не приходят вас линчевать, вздёргивать на вилы - всё хорошо.
"Вот только как донести до Говарда I и Анны II, что "всё славно", это "варварские шутки", дикари так развлекаются, и, на самом-то деле, у Короля и Королевы есть все причины только для одного лишь "беспечального наблюдения" за всей этой суетой и глупостями? Я, лично, не знаю ни одного слова, которое бы могло их в таком убедить".
- Майор Рейс, хотели, кажется, лично принять участие в "обороне" меня? Прошу, - короткая усмешка скользнула по губам, когда он указал правой рукой на портрет Дериана. - Может, и этот сойдёт?

Отредактировано Herbert Wilder (2011-05-18 19:10:33)